Отрочество в неволе. Акадия Карловна Афанасьева

Их семья, как и большинство семей российских немцев, была большой и многодетной, где все девять детей, воспитанные в строгости, с раннего детства хорошо знали, что такое труд. Одним из самых ярких и радостных довоенных событий для всей семьи стало завершение строительства собственного просторного дома, приветливо глядящего большими окнами на широкую улицу села Косяк.

Настало лето 1941 года. Акадия, шестой ребенок в семье, закончила четыре класса школы и, как все станичные ребятишки, радовалась каникулам. И тут, словно гром среди ясного неба, разнеслась по селу весть — началась война с фашист-ской Германией. Не успели еще жители села прийти в себя, как начались бомбежки. Люди стали покидать родные места. В селе царила паника, в каждом доме лились слёзы.

Вскоре село было оккупировано захватчиками. Новый добротный дом приглянулся фашистам, и семью выгнали из него. Для захватчиков все жители нашей страны были на одно «советское» лицо. Семья Акадии перебралась в другую деревню. И это стало началом долгой дороги на чужбину.

Послабление для российских немцев было лишь в том, что им разрешили работать на «великую Германию» — вначале в спецпоселениях, а спустя год отправили всей семьей на Запад. С собой дозволили взять одну корову и немного вещей, столько, сколько смогли загрузить на телегу, которую тянули лошади.

Чтобы животные меньше уставали, шли по разоренной земле пешком, меся октябрьскую грязь, и мокли под осенним дождем. Особенно трудно пришлось простывшей в дороге Акадии — болезнь измотала силы, подточенные голодом.

Миновав Украину, семья добралась до Польши, где также хозяйничали фашисты. Здесь предстояло пройти специальный фильтрационный карантин.

«Пригнанную дармовую рабочую силу раскидали по поместьям, землями которых были награждены особо отличившиеся солдаты фюрера. Взрослые батрачили на бюргеров, а дети должны были учиться, — вспоминает Акадия Карловна. — Мне тогда было уже 14 лет, и я ходила в школу для таких же переселенцев, как мы. Одна учительница обучала на немецком языке учащихся с 1 по 4 класс. Учёба была сплошным мучением, и я бросила школу. Тогда хозяин определил меня пасти овец, а когда я не стала этого делать, то решил отправить в концлагерь вместе с другими неугодными батрачками.

Но в лагерь мы не попали: по дороге нас перехватил большой военный чин, которого наградили землей в Польше. Среди восемнадцати подневольных девушек я была самой младшей.

Отдав нас под начало фрау воспитательницы, одел всех в форменные платья и заставил работать на полях его имения, где выращивали каучуковые деревья. Помимо этого, старшие девушки должны были доить сорок коров, а мне достались гуси. Я должна была кормить их через каждые два часа, чтобы они быстро набирали вес, а когда нужно было к столу гусиное мясо — резать их и разделывать.

К животным в поместье относились лучше, чем к нам, батракам. Наказывали за малейшую провинность.

Отступление немецкой армии заставило нашу хозяйку в отсутствии мужа, вернувшегося на фронт, покинуть польское имение и вывезти всех батраков в Германию. На два месяца нескольких девушек определили в столовую в качестве подсобных рабочих. Выходцам из оккупированных стран доверили чистить картошку. «Через мои руки её столько прошло, — с болью вспоминает Акадия Карловна, — что до сих пор снятся горы картошки, которую я должна была очистить.

Наступление советской армии заставило немцев отказаться от наших услуг. Нас отправили в глубь Германии, в деревни к разным хозяевам, которые охотно брали девушек в услужение. До сих пор помню, как издевалась надо мной хозяй-ская дочь, хотя и была всего года на три-четыре старше меня. Ей просто доставляло удовольствие изводить меня бесконечными придирками. Сговорившись с девушками, мы убежали в Браунсдорф, где нашли работу. Мне повезло — меня взяла к себе Хильда Браун, муж которой был на фронте. Мы работали с нею вместе и дома, и в поле. Однажды, возвращаясь с поля, повсюду увидели белые флаги. Оказалось, что они означали капитуляцию немецкой армии. А через некоторое время появились красные флаги, символизирующие Победу.

Первыми из солдат-освободителей мы увидели американцев, а точнее негра. Спустя какое-то время мне передали девушки, с которыми батрачила всё это время, что нашлась моя сестра, и я поехала к ней. Хильда уговаривала меня не брать с собой вещи, но я как чувствовала, что мне в Браунсдорф уже не вернуться.

Вывезенных в Германию собрали, погрузили в вагоны и отправили на Урал. Привезли нас в Пермскую область, дали пилы, топоры и отправили в лес. Мне в ту пору двух дней не хватало до полных шестнадцати лет. Прожила я в тех краях 45 лет».

В Уватский район Акадия Карловна приехала двадцать лет назад вслед за семьями детей, перебравшимися на Першинский лесоучасток. Главным своим богатством Акадия Карловна, которой идет 82-й год, считает большую семью, ведь в ней четверо детей, 15 внуков и 20 правнуков, которым (она в это верит) не доведется пережить унижений рабства.

2010 г.