«Моя граница...»

- Весной 1974 года меня 18-летнего паренька призвали в ряды Советской армии и направили служить в пограничные войска на Курильские острова. Служить довелось в Рущукском пограничном отряде, в поселке Горячий Ключ, где размещалось командование отряда и база подготовки новобранцев.

В школе подготовки сержантского состава я оказался в подразделении особого отдела отряда. А это трехмесячная учеба премудростям шифровки, а в нагрузку политотдел отряда взялся за наше обучение политическим премудростям. После успешной сдачи экзаменов, мы, младшие сержанты, получаем направление на службу. Я был направлен на пограничную заставу «Алехино», здесь же на острове Кунашир. Застава в 30 минутах лета на вертолете Ми-8. Отсюда рукой подать до японского острова Хоккайдо. Значит нам охранять советско-японскую границу. Начальник заставы, майор Андреев, меня встретил радостно, уже несколько месяцев ему приходилось самому расшифровывать радиограммы, а дешифровщик он никакой.

С этого дня служба завертелась: дозоры, проверка пограничных нарядов, пост наблюдения, дежурный по заставе. У меня никто не забирал мои обязанности по расшифровке радиограмм. Не раз задавал себе вопрос, почему я должен был, согласно боевому расчету, прослужив положенные 7 часов, затем еще 5-6 часов сидеть над радиограммами, тратя при этом свое личное время.

К тому же избирали секретарем комсомольской организации заставы. У нас не оказалось замполита, по просьбе начальника заставы я стал выполнять некоторые обязанности замполита: подготовка лекций и бесед, материалы политзанятий и свежие новости, всё это доводилось до пограничников.

Команда «Застава в ружье!» Через минуту пограничники с оружием уже стоят на плацу. Хуже когда ко манда «Застава, тревога!» Каждому нужно полностью надеть шинель, рюкзак и взять закрепленное оружие. Мне было проще — автомат АКМ, а кому-то гранатомет, ручной пулемет и боеприпасы. Но главное — всё снаряжение унести в опорный пункт за 800 метров, причем проделать это быстро, по щиколотку увязая в песке, поднявшись на высоту 50 метров.

Сама служба не сложна, дневной дозор пройти по флангу 16 километров за 4 часа, преодолев при этом 180-метровый Алехинский перевал. Летом это просто, хуже зимой, когда идешь по пояс в снегу. А если всё замело, то это проблема, но и не пройти нельзя. На конце фланга в обогревательной избушке нужно по трубке доложить дежурному по заставе. Не доложишь, всех поднимут в ружье. Причем не просто пройти, но и внимательно осматривать прибрежный отлив на предмет нарушения границы.

Однажды утром всех подняли по команде «В ружье!» На плацу начальник заставы сообщил о высадке японской шхуны на наш берег, задача — не дать углубиться предполагаемым нарушителям вглубь острова Кунашир. Одну тревожную группу отправляют по маршруту дозора через перевал, а вторую — наперехват вглубь острова, я старшим. С высокой сопки виднелась небольшая японская шхуна, выброшенная на берег ночным штормом. Рядом первая группа и два японца в мокрой одежде, хорошо наши ребята разожгли костер для обогрева непрошенных гостей. Их истинных намерений мы не знали, прилетевший вертолет забрал нарушителей в отряд. За задержание все получили награды, мне был вручен знак «Отличник погранвойск» 1 степени.

Особенно трудным по напряженности был сентябрь, так называемой борьбы японцев за северные территории, к которым они относят Курильские острова. Из года в год по одному сценарию тысячи малых и крупных шхун крутятся вблизи наших территориальных вод, сотни делают попытку пересечь водную границу. Чтобы не допустить этого, днем и ночью работает радиолокационная станция, пограничники ведут визуальный контроль на посту наблюдения. За дежурство глаза начинали болеть, нужно было наблюдать за всеми шхунами, а их бывало до 300 штук на участке. Но не каждой удавалось ускользнуть от пограничного сторожевого корабля, куда передавались координаты нарушителей.

Тяжело давалась служба в осенне-зимний период, погода от плюс 5 до минус 10 градусов, постоянно ледяной дождь. После дежурства одежда была в ледяной корке. Это не дома, когда можно сказать: я не пойду, пережду непогоду. А после смены, когда уже нет никаких сил, надо почистить автомат и сдать дежурному по заставе, одежду, сапоги и портянки развешать в сушилке, и только затем можно идти продолжить спать. Правда иногда дежурный раза три за ночь подымал меня, сержанта, на проверку пограничных нарядов. Сами слова «Приказываю выступить на охрану государственной границы СССР…», внешний вид дозорного наряда… заученный как отче наш, пароль для связи — уже дисциплинировали.

Два года пролетели незаметно: дежурства, расшифровка радиограмм, подготовка конспектов к политзанятиям, иногда спортивные соревнования на морском отливе. Нередко в свободное от службы время рыбачили, добывая красную икру: благо кета косяками шла на нерест в речушку рядом с заставой.

Демобилизовался я в звании старшины весной 1976 года. Через 9 суток пути прибыл в родной поселок Новый Туртас. Со мной — небольшой чемоданчик, в котором дефицитная лососевая икра, а во внутреннем кармане кителя — военный билет и корочка кандидата в члены КПСС. Еще мечта — поступить на исторический факультет Тюменского университета. Через шесть лет получил заветный диплом, и жизнь на гражданке пошла полным ходом.