О путешествии в долину р. Оби, исполненном по поручению Императорской Академии Наук

27-го мая, в три часа утра, я оставил Тобольск и в лодке направился вниз по течению реки Иртыша к селению Самаровскому, лежащему по сухому пути верстах в 570-ти от Тобольска, и в 25-ти верстах от слияния Иртыша с р. Обью. Таким образом, находясь теперь в Самарове, я все-таки не достиг еще Оби, — главной области для моих исследований, поэтому, в настоящем письме остановлюсь еще раз на р. Иртыш, с мыслью слегка коснуться характера прошлой и настоящей жизни в его долине. В общей сложности правый берег Иртыша — возвышенный, причем в нем можно повсеместно различать две террасы, самую возвышенную, древнюю, и более новую, низменную. В такого рода местности расположен самый Тобольск; нижняя часть города лежит на новой террасе, а верхняя — кремль Тобольска, раскинута на древней, весьма высокой террасе, которая весьма круто, обрывами падает к водам Иртыша; с этих высот открывается обширный вид на однообразную низменность, лежащую по левому берегу Иртыша, во время весны заливаемую водою; низменность левого берега изобилует временными озерами, заливами, болотами, большим количеством проток и проч., только изредка представляет она более или менее высокие островки; по большей же части разбросаны по ней небольшие холмики, поросшие лиственным мелколесьем, преимущественно ивами, и они-то, полузатопляемые, своим видом, хотя отчасти, нарушают то однообразие, какое представляет долина Иртыша во время весеннего половодья.

Древняя терраса, начиная от Тобольска, тянется, во всей своей целости, и только в двух, трех местах пробита глубокими оврагами по течению Иртыша верст на семь до Сузгунских юрт; здесь, представляя мыс, на котором, как я уже говорил раньше, сохранились следы жилья, принадлежавшего некогда Сузгэ, жене Кучума, терраса отступает от вод Иртыша вправо, образуя обширный амфитеатр, дно которого составляет терраса новая, низменная, сопровождающая затем Иртыш в его течении. Такая перемена в характере берегов идет по всему Иртышу, до Самарова и Оби. Во время плавания по реке, легко можно заметить, что древняя терраса выступает справа, то в виде высоких мысов, то тянется по берегу крутою и обрывистою стеною, или же сменяется, наконец, берегом более низменны, далеко отступая от вод реки.

Высота обрывов и мысов правого берега простирается над уровнем Иртыша от 10-ти до 20-ти саженей и более; состоят они из рыхлых аллювиальных образований. Сверху лежит более или менее мощный пласт глины, серой, довольно чистой или нисколько песчанистой, без всяких следов валунов; мощность этого пласта доходит в разных местах от нескольких аршин до нескольких саженей; за глиною следуют книзу правильные, в ту или другую сторону наклонные, нередко выклинивающиеся слои песков; эти слои имеют иногда сыпучий характер, иногда же они несколько иловаты, суглинисты и являются довольно плотными. Песчаные слои преобладают по своей мощности над глинами, в особенности в берегу между Тобольском и Сузгуном; здесь, почти на уровне Иртыша, лежит довольно плотный песчано-иловатый пласт, окрашенный в темно-дымчатый цвет, как бы под цвет горючего сланца; вообще же цвет песков — серый, зерно — мелкое, с небольшими прослойками самой мелкой гальки. Во всех этих слоях мне не удалось видеть никаких ископаемых остатков, в роде, например, раковин. Очевидно только одно, что в них всё-таки содержатся кости больших вымерших млекопитающих. В этом отношении особенно замечательна местность на правом берегу Иртыша, в одной версте от селения Юровского, против деревни Ларионовой. Берег имеет здесь над уровнем воды только до 12-ти саженей: обрыв сверху покрыт серою, неслоистою глиною, имеющею до двух, трех саженей толщины; под этим пластом, как обыкновенно, лежат слои песков до самого уровня воды. Несколько лет тому назад, после происшедшего весеннего обвала берега, были найдены на берегу реки следующие остатки мамонта (Elephas primigenius): череп с нижнею челюстью и с двумя бивнями, тут же около найдены в совершенной целости кости таза, две бедренные, кости плеча и логтя передней ноги; из остатков других древних млекопитающих здесь были добыты три черепа носорога (Rhinoceros tichorhinus), череп первобытного быка (Bos priscus). Эти кости хранятся теперь в статистическом комитете в Тобольске, где я и имел возможность видеть их. Большая часть этих костей была найдена уже не в том положении, какое они первоначально занимали в слоях; и я добыл только одно показание, доказывающее, что кости залегают в песках. После того как большая часть костей была уже найдена, один из местных жителей, г. Пузик, пожелал сделать еще дальнейшую попытку найти что-нибудь; благодаря этому он вырыл из нижних, довольно плотных слоев песку бивень; слои песку над бивнем были в их естественном виде, следовательно, он занимал еще свое первоначальное положение и не был тронут новейшими размывами Иртыша. Остатки костей вышеупомянутых млекопитающих известны мне и из других мест по Иртышу; бивни мамонта находят около Филатовой, Кошелевой, Деньщиковой и т.д., до Самарова, где я также видел зуб мамонта.

Оставляя пока в стороне вопрос о том, какие это образования, насколько озерные, речные или морские, нужно только указать, что они занимают как в длину, по течению Иртыша, так и в ширину, в области правого берега, обширную площадь. На подобных отложениях стоит Тюмень, при р. Туре, они тянутся по Иртышу, выше Тобольска; по крайней мере, я наблюдал их около Кучумова городища, Абалака и т.д. Теперь, по крайней мере, для меня, очевидно, что, среди этих наносов Иртыш, ниже Тобольска, размывает себе всё более и более широкую и глубокую долину, часто меняя свое русло, а в общей сложности, отступая направо. Это стремление Иртыша к правому берегу отражается в своих последствиях не только на топографическом характере местности, но даже и на животной и человеческой жизни. В особенности, при весеннем половодье и при высоких водах, Иртыш, напирая на правый берег, вымывает из его основания слои песков и илу, и частию своею быстротою, частию растворяя их в своей воде, которая, кстати заметить, чрезвычайно мутна, иногда даже грязно-молочного цвета, уносит вниз, размещает на мысах и косах, верхние же слои песков и глин сами падают в его воды, и нередко в таком количестве, что всё живое население прямо или косвенно участвует в происходящих от этого катастрофах. Обыкновенно крутые берега обваливаются постепенно; в весну убывает 5-10 саженей берега в поперечнике, до саженей на 50-70 в длину; сегодня обвалилась сажень, вчера — две, иногда больше, иногда меньше, иногда берег стоит свободно год, два, несколько недель, но всё-таки рано или поздно, в том или другом месте, дело доходит до катастроф. Это бывает в то время, когда берег обваливается моментально, на площади, простирающейся саженей на 10-20 в ширину и саженей на 60-80 в длину, и если представить себе, что такой берег будет иметь саженей до 15-ти в вышину, как это весьма часто случается, то падение массы земли, объемом от 20 000 до 32 000 куб. саженей, должно произвести некоторое нарушение в обычном ходе жизни в долине реки. Так это случается и на Иртыше; по рассказам местных жителей, при таких обвалах, река расступается во всю ее ширину; перед местом обвала образуется такой же сухой перешеек поперек русла реки, какой, по мнению жителей, некогда образовался перед Моисеем, во время перехода его через Чермное море с евреями; одна волна выходит из берегов и затопляет место, противоположное обвалу, две другие направляются вверх и вниз по течению реки; эти волны бывают причиною новых, более мелких обвалов; составляют полную и смертоносную грозу для рыбаков, снующих по реке, даже если б это было верст за 15- 20 от места обвала, в ту или другую сторону по течению реки. В местах, ближайших к обвалу, встречающиеся лодки по обыкновению разламываются поперек на две половины, и в особенности на больших лодках — пловцы тонут безвозвратно; легче спастись на мелких лодках; их нужно своевременно поворачивать навстречу волне, чего почти невозможно сделать большим лодкам. Всякое старание убежать от волны напрасно. На лодке нужно держаться по направлению к тому месту, где случился обвал, в самом месте обвала нужно направлять лодку к перешейку; спустя несколько моментов после обвала — перешеек представляет самое безопасное место для спасения. Но при обвалах страдают не одни только люди; внезапным ударом, по-видимому, оглушается и рыба, по крайней мере, после волны, забегающей на сушу, на берегах остаются тысячи рыб. При обвале, происшедшем ныне около деревни Семейки, двое крестьян собрали после успокоения воды, по 1 000 язей на берегах; рыбы были разбросаны по берегу около обвала версты на две; кроме язей, гибнут часто и другие рыбы; исключение представляет нельма (Coregonus Nelma); хотя она в это время и бывает в Иртыше, где даже она ловится в большем количестве, как и язь, ее всё-таки никогда при обвалах не находят на берегах, следовательно, она может противостоять страшной силе удара и вполне успешно сопротивляться силе той волны, которая бы могла оставить ее на берегу. Во всем сказанном я указал на резкие изменения, почти ежегодно повторяющиеся, однако, тут или там по долине Иртыша; но в таком же направлении идет его работа еще на большей площади, хотя и в менее резкой форме. Обвалы его правого берега в малых размерах совершаются почти повсеместно, в течение каждого года весною и летом; берега падают сажень за саженью; таким образом исчезают пашни, огороды; дома в разных деревнях переносятся от реки всё дальше и дальше, хотя Иртыш рано или поздно всё-таки их настигает. Например, селение Демьянское было построено в 1637 году; место, где была воздвигнута первая церковь, лежит уже теперь на левом берегу реки, конечно, совершенно смытое; занято руслом реки и то место, где была вторая церковь; третья, новая церковь построена теперь еще дальше от реки, именно за версту. По мере того как смывались места под церковью, переносились и дома, тонули огороды и пашни; ближайшие к реке дома относятся дальше, к лесу, а берег всё валится, и дальнейшие дома становятся к реке ближайшими; таким-то образом Демьянское в 240 лет переносилось уже три раза с места на место и отошло от своего первоначального пепелища версты на 1½. Около Демьянского обваливается иногда в один год саженей на 20 берега в ширину и саженей на 70-100 в длину; дорожка, которая была устроена в 50 саженях от берега, года три тому назад, теперь уже обвалилась в воду. На Кошелевском мысу крестьяне, лет 50-ти, пахали еще пашни, которых в настоящее время нет и следа. Подобного рода примеров можно было бы привести еще много из селения Юровского, Ларионовой и проч.

Из всего сказанного можно заключить, что разрушительная сила Иртыша, его отступление слева направо, идет очень быстро и с веками, несомненно, он уже далеко ушел от своего первоначального русла.

(Продолжение следует)